Геноцид мусульман в Мьянме

Слова «геноцид», «религиозная война», «этнические чистки», подкрепленные фотографиями, не предназначенными для детских глаз – вещи устрашающие.

Но такой страх нередко мешает правильно понимать и оценивать происходящее, а следовательно, искать и находить пути прекращения конфликта и защиты его жертв.

Россия не признает официально геноцид в Мьянме мусульманского населения и не ограничивает контакты с этой страной и туристические поездки в нее.

Неужели же наше государство оправдывает убийства безоружных людей по религиозному признаку?

Конечно, нет. Но причины войны в Мьянме глубже и сложней, чем просто религиозная нетерпимость.

Корни зла

Жертвой геноцида в Мьянме позиционируются рохинджа – религиозно-этническая группа численностью около миллиона человек, проживающая в основном в провинции Ракхайн.

Но вот у разных сторон конфликта и даже у иностранных специалистов возникают разногласия в выделении определяющих факторов этой группы.

Сами рохинджа относят к себе только мусульман, проживающих в Ракхайне. Остальные мусульмане Мьянмы (их 5% населения страны) рохинджа не являются.

Буддисты Мьянмы заявляют, что ничего не имеют против мусульман как верующих, но рохинджа – не мусульмане и не этническая группа, а незаконные мигранты из Бангладеш и их потомки.

Среди них немало экстремистов и преступников. Этнически они в основном бенгальцы, а никакой не отдельный народ.

Собственного языка они не имеют (а говорят на бенгальском), и к образованию бирманского государства никакого отношения не имеют (в отличие от более чем сотни других народностей, в том числе и исповедующих ислам).

Признание рохинджа

Международное сообщество готово признать рохинджа отдельным народом, то есть не чисто религиозной или территориальной, но этнической общностью. Из этого определения рождается и понятие «геноцид».

Государство же Мьянмы, применяя силу против рохинджа, заявляет, что не занимается выяснением межнациональных отношений, а подавляет беспорядки и пресекает деятельность незаконных экстремистских организаций.

«Армия спасения Аркан рохинджа», бесспорно, является таковой. Кроме того, у рохинджа очень высокая рождаемость, увеличивается их община прямо-таки в геометрической прогрессии.

Мьянма же – бедное государство, и лишнего жилья, работы и социальных гарантий здесь нет.

Проблема усугубляется памятью о давней трагедии. Во время Второй мировой войны буддистское население Бирмы (Мьянмой страна стала только в 1989 году) поддерживало в основном Японию – в японцах видели освободителей от британского владычества.

Мусульмане же Ракхайна (а они и тогда были весьма многочисленны) поддержали колонизаторов и занимались массовыми «зачистками» буддийских поселений – якобы за «коллаборационизм».

Их тогда уже рассматривали как рохинджа, то есть заезжих, «не своих» мусульман. В независимой Бирме права гражданства получили и мусульмане из других штатов, и христиане – ограничений по вероисповеданию не было.

Но рохинджа Ракхайна остались негражданами – их рассматривали как нелегальных иммигрантов и их потомков, не имеющих права на равенство с исконно бирманским населением.

События военных действий

Война в Мьянме между буддистами и рохинджа началась в 2012 году, когда в одном из смешанных поселений жертвой изнасилования и убийства стала молодая женщина-буддистка.

В ее смерти (с некоторыми основаниями, но без однозначных доказательств) обвинили нескольких молодых мусульман. В ответ пошли такие же обвинения. И вспыхнул конфликт с человеческими жертвами.

Точных данных о масштабах ущерба нет, но, во всяком случае, пострадавших считали на десятки, а разрушенные дома – на сотни. Властям пришлось эвакуировать несколько тысяч человек. Были попытки перехода границы с Бангладеш в поисках убежища.

Но там сожалели о преследованиях собратьев по вере, но беженцев принимать особым желанием не горели.

Напротив, в Мьянму на лодках продолжали прибывать мигранты из этой страны, имеющей один из самых высоких показателей плотности и бедности населения в мире!

На первом этапе противостояние в Мьянме все же выражалось в местных проявлениях – угрозах, нападениях, драках, порче имущества.

«Армия спасения Аркан рохинджа» активно участвовала в беспорядках, а представители власти и буддистский общин не трудились отличать просто крепких молодых мусульман от боевиков.

В 2016 году начался новый виток конфликта – группа боевиков напала на несколько военных постов на границе. Теперь государство уже просто обязано было вмешаться.

Далее, в августе 2017 года «Армия спасения Аркан рохинджа» атаковала несколько десятков полицейских участков и военных постов.

После этого в западных и арабских СМИ стала появляться информация о массовом уничтожении рохинджа армией и полицией Мьянмы, а также представителями буддистских общин.

Сообщалось о гибели нескольких сот человек, о сожжении деревень с целью принуждения их жителей к бегству, о пребывании полумиллиона беженцев-рохинджа в Бангладеш, о закрытии на въезд и выезд некоторых районов страны.

Гражданская война или геноцид

Ни у кого не вызывает сомнений – война в Мьянме является большим злом и должна быть прекращена ради представителей всех заинтересованных групп. Но вот определение ее как геноцида рохинджа – под большим сомнением.

Среди погибших и пострадавших в ходе конфликта действительно много мусульман, в том числе детей и женщин. Но не меньше жертв и среди буддистов.

Армия подавляла очаги сопротивления с большой жестокостью, но боевики «Армии спасения» действовали не мягче, и среди полицейских и военных тоже есть жертвы.

Более того – конфликт вокруг рохинджа в 2016-2017 гг. в Мьянме был не единственным. Но остальные группировки уже давно пошли на переговоры с правительством страны; были заключены соответствующие договоренности, и напряженность пошла на спад.

Лидеры рохинджа на переговоры не согласны, хотя конфликт в Ракхайне уже привел к росту негативизма по отношению к мусульманам по всей стране, чего раньше не было.

Известно также, что правительство Ганы предложило помочь рохинджа (хоть всем до единого) переселиться в их страну. Дать им место для поселения и предоставить все гражданские права.

Рохинджа отказались. Их радикальная идеология требует отрыва Ракхайна от Мьянмы и создания собственного государства.

Не пошло на пользу делу и разоблачение некоторых мусульманских издательств в подтасовке видео- и фотоматериалов с целью подтвердить факт «геноцида».

За фиксацию убийств в Ракхайне выдавались кадры из Таиланда, Китая, Непала и даже Конго, Нигерии и Руанды (непонятно, кем при этом считались читатели и зрители, которым выдавали за бирманцев нигерийцев и конголезцев!).

Многие журналисты и общественные деятели стали обращать внимание на то, что другие районы Мьянмы почему-то не демонстрируют такой степени обозленности против мусульман – там если встречается неприязнь, то на бытовом уровне.

Стали обращать внимание и на то, что агрессивность вообще редко присуща буддистам, отличающимся большой веротерпимостью и по всему миру спокойно уживающимся с соседями других исповеданий.

Итог

Так что же, война в Мьянме – выдумка? Геноцида нет? А что есть?

Война не выдумана – люди в Мьянме погибают. Но стоит ли называть это геноцидом – вопрос. Страдают и мусульмане, и буддисты.

Гибнут также представители армии и сил охраны порядка. Люди остаются без крова и теряют последнее имущество.

Но все же есть веские основания сомневаться в том, что мусульман в Мьянме сжигают живыми на улицах или убивают целыми селами.

Похоже, старый этнический и религиозный конфликт оказался выгоден представителям радикального ислама, которые готовят боевиков для рохинджа и продвигают идею «государства Аркан».

Вряд ли таких деятелей интересует, сколько мусульманских или буддистских детей и женщин погибнет ради этой призрачной «великой цели».

Правительство страны применило очень жесткие меры для подавления волнений. Но оно готово и вести переговоры с рохинджа, ожидая, однако, уступок и с их стороны.

Можно понять руководство Мьянмы, не желающее стимулировать предоставлением гражданства бурный приток мигрантов из Бангладеш – страна с имеющимися-то материальными проблемами справляется с трудом.

Жестокость проявили и остальные стороны – мусульманская и буддистская общины.

Войну надо заканчивать. Но закончится она только при условии правильного понимания ее природы и обнаружения тех, кто заинтересован в эскалации конфликта.

Людей в Мьянме убивают, и они не оживут от того, что погубивший их конфликт назовут геноцидом.

На такой случай есть неофициальная русская поговорка: «дело ясное, что дело темное».

В сути мьянманского конфликта еще многое непонятно. Поэтому российское руководство и не спешит осуждать коллег из Мьянмы, предпочитая не придумывать ярлыки, а способствовать реальному разрешению проблемы.